В Калуге в Загородном саду по выходным гремела музыка и зажигался фейерверк

Продолжаем цикл статей об истории Калуги и области. Напомним, каждую пятницу в 20:00 мы публикуем исторические очерки о нашем городе, известных земляках и их судьбе.

Все исторические публикации можно посмотреть в разделе История Калуги.

Князь Григорий Николаевич ТРУБЕЦКОЙ - дипломат, публицист родился в семье калужского вице-губернатора. Детство его прошло в нашем городе. Об этом Трубецкой написал в мемуарах «Воспоминания русского дипломата».

Сегодня мы познакомим вас с отрывками из воспоминаний Григория Трубецкого.

- Мои первые более ясные воспоминания связаны с Калугой, - пишет князь. - Мне было 4 года, когда мы туда переехали, моей сестре Марине было всего несколько месяцев.

В детстве я не ценил красоты и живописности места, где мы находились. Много, много лет спустя, попав уже немолодым в Калугу, я испытал волнение, знакомое всякому, кто посещает место, где прошло его счастливое детство...

Весь облик этого старого дворянского города сохранился в 1918 году, когда я там был последний раз, таким же, как и 40 лет перед тем.

Та же главная улица Никитская (ныне ул. Ленина) с магазинами и старыми прекрасными дворянскими домами, площадь с рядами, собор Троицы Живоначальной, присутственные места екатерининской постройки, живописный овраг видом на Оку с моста, чудный дом КОЛОГРИВОВЫХ (ул. Пушкина, 14)…

Потом улица, на которой мы жили, дальше Загородный сад и в конце его летняя губернаторская дача  – деревянный двухэтажный дом тоже Екатерининского времени. Там всегда жили мы.

За домом обрыв, внизу коего извилистая Яченка, впадающая в Оку. За нею луг и большой густой бор, а направо Пафнутьевский монастырь, «Железники» ДЕЛЯНОВЫХ.

В городе много старых церквей и отдельные хорошие дворянские дома эпохи ампир. Калуга – не промышленный город, в нем остатки старого дворянского быта и управление губернией.

На нём лежит печать мирной идиллической провинции, особенно на окраинах, улицах, близ Загородного сада, где как будто вросли в землю низенькие, иногда полуразвалившиеся мещанские домики, с окнами, в которые с улицы вваливаются свиньи, вместе с ребятишками.

На перекрестках «тетки», торгующие яблоками. На одной из нижних улиц, сходивших к Оке, был трактир и на нем вывеска, на которой изображены были двое мужиков за столом, один со стаканом, другой с бутылкой, и под этим надпись: «Васи-лей, Евлам-пей».

Перед театром пасли коров

- В центре города стоял городской театр – деревянное здание, украшенное резьбой в лжерусском вкусе. Перед театром был луг, на котором мирно паслось стадо с очень сердитым быком.

Нам всегда говорили, чтобы мы остерегались подходить близко, потому что бык этот будто бы однажды поднял какого-то актера на рога.

Городской театр раньше находился на ул. Кирова, рядом с пл. Мира.

- Во время Турецкой войны в Калуге жило много пленных турок. Это были добродушные солдаты, и к ним отношение было также самое добродушное. Никакой враждебности не чувствовалось ни с одной из сторон.

Помню одного замечательного акробата-турка, ходившего по канату, и с высокого шеста бросавшегося в воду в Яченку, сидя по-турецки со скрещенными руками, и так же выплывавшего на поверхность.

Помню, как меня подводили к нему ребенком во время представления. Мне он казался каким-то сверхъестественным существом.

Жили дружной семьей

- Нас была большая семья – девять человек детей... Мой брат Сергей был на 11 лет старше. За ним следовал брат Евгений, меньше, чем на год его моложе. Потом сестры Тоня, Лиза и Ольга. Это было старшее поколение.

Наш «второй пяток», как называла нас няня, начинался с сестры Вари, которая на три года была моложе Ольги, Лина, я и младшая Марина, которая на 4 года моложе меня.

Я помню своих братьев в старших классах гимназии.

Когда они кончили ее, поехали в Москву и первые годы жили там зимой, но потом они убедились, что хождение в университет и слушание лекций только отнимает у них время, между тем как они со всем пылом юности занимались философией не по университетской программе, и они стали живать и зимой в Калуге подолгу.

Старшие сестры зимой ездили в Москву и выезжали в свет. Пока братья были еще в гимназии, и потом, когда все возвращались домой, мы жили дружной жизнью большой семьи, наслаждаясь своим многолюдством...

Лето на даче

- От дома Кологривовых надо было пройти небольшую улицу, потом тянулся довольно большой или казавшийся таким публичным Загородный сад (сквер Циолковского), открытый публике, и в котором устраивались гуляния.

К этому общественному саду примыкал отделенный от него низким деревянным забором наш приватный сад, в котором расположена была казенная дача – Загородный дом, в котором мы жили (район музея Истории космонавтики).

Из общественного сада, конечно, можно было наблюдать за тем, что у нас происходит, но это нам как-то не мешало. В будни публики почти не было, и вообще все было патриархально, и об этом просто не думали.

Загородный дом ещё как-то ближе и роднее сердцу, чем дом Кологривовых, может быть потому, что лето вообще считалось временем отдыха и удовольствия, а суровая зима и переезд на зимнюю квартиру заставлял подтягиваться и напоминал об обязанностях.

Это была очень старая, покосившаяся и типичная деревянная дача. В ней жил когда-то губернатор СМИРНОВ со своей известной женой Александрой РОСЕТТИ, воспетой ПУШКИНЫМ.

Во флигеле дачи гостил у них ГОГОЛЬ и даже по преданию писал там «Мертвые души». В этом флигеле жили старшие братья.

Въезд в дачу шел мимо этого флигеля, сзади которого была прачечная и службы. Между флигелем и главным домом был огромный разросшийся куст сирени, занимавший целую лужайку.

Выиграл сахарную голову

- По воскресеньям в большом саду часто бывали гулянья. Сад был иллюминован разноцветными фонарями. Днём на средней площадке разыгрывалась лотерея-аллегри.

Мы всегда мечтали выиграть корову или самовар и любили брать тоненькие билетики, свернутые в трубочку с крошечным колечком, которое нам очень нравилось. Раз я выиграл сахарную голову и был очень доволен.

В саду гремела полковая музыка, а вечером, когда нас уже укладывали спать, зажигался фейерверк на этой же средней площадке, от которой прямая аллея была прямо перед нашими окнами.

Мы, конечно, не спали, и, затаив дыхание, старались не пропустить начало.

Тут уже, невзирая ни на какие запрещения, мы босыми ногами в одних рубашонках бежали к окнам смотреть на фейерверк. Римские свечи, ракеты, солнца, водопад все это приводило нас в восторг.

К 100-летнему юбилею Загородный сад переименовали в Пушкинский.

- Я уже говорил, что Загородный дом, как показывает самое его название, находился на краю города. Наш сад отделялся плетнем от лужайки над обрывом, откуда открывался чудесный вид на извилистую Яченку, впадавшую в Оку, за ней луг и старый сосновый бор, который был местом наших постоянных прогулок.

Мы там собирали грибы, особенно маслята, произраставшие в огромном количестве. В сентябре мы ходили с большими корзинами по орехи. Мы очень любили пикники в лесную сторожку...