Что делал в Калуге Леонид Якубович

Знаменитый ведущий «Поля чудес» Леонид Якубович стал почетным гостем международного кинофестиваля «Циолковский». В Калуге Якубович провёл два дня. Он побывал на открытии фестиваля, посмотрел музей космонавтики, пообщался со студентами колледжа культуры и искусств, а на творческом вечере в ИКЦ представил свою книгу «Плюс минус 30: невероятные и правдивые истории из моей жизни». Калужане больше часа не отпускали любимого телеведущего, засыпая его вопросами. Но сначала Леонид Аркадьевич немного рассказал о себе.

— Родился я 31 июля 1945 года, кажется, в 5 утра. В 7-м классе перешёл в вечернюю школу, работал на заводе Туполева электромехаником по грузоподъёмным устройствам. Дорос до 6-го разряда. Поступил в институт, получил специальность «Инженер по грузоподъёмным устройствам (лифты, краны)». Работал на ЗИЛе. С 1980 года — ​на вольных хлебах. Написал две книги. В 2001 году закончил Калужское авиационное училище, плюс 30 суток в учебно-­тренировочном отряде Быкова, сертифицирован как пилот 3-го класса с правом в качестве второго пилота управлять пассажирским Як‑40. Сертифицированный вертолётчик. Сейчас прохожу врачебно-­лётную комиссию, чтобы подтвердить квалификацию командира лётного судна. Летаю на вертолёте «Ми‑2». Женат, двое детей: сыну 48 лет, дочери 23 года, внучке ​— 21, есть собака и две кошки. Всё! Вся биография…

— Как вы жили во время карантина?

— Писал, работал. Единственное, никогда в своей жизни так не уставал, как за этот год. Пустая студия, и нет зрителей. Это жуткое напряжение! Но финал года отличный: мне 75 лет, программе — ​30, у меня вышла вторая книжка, и меня пригласили во МХАТ сыграть роль. О чём ещё мечтать! Все мои живы–здоровы, никто не болел, прививку все сделали. У меня в 1,5 раза больше антител оказалось. Класс!

«Телевизор смотрю редко»

— Сколько лет вы ведёте «Поле чудес»?

— Программе в прошлом году исполнилось 30 лет. Я пришёл 1 ноября, а первый выпуск был за месяц до этого, значит, с октября.

— Где находится музей «Поля чудес» и насколько он большой?

— Раньше это был павильон на ВДНХ, потом нас выселили. И сейчас часть хранится в Останкино, а часть — ​на складе в ящиках. Но вы не о том спрашиваете! Всю страну интересует, куда девалась вся жратва! Это нормальная русская традиция: приезжать в гости с угощением. Кто-нибудь когда-нибудь в гости с пустыми руками приходил? Под Новый год все тащили палку колбасы, тазик салата. Нигде, ни в одной стране этого нет. Если в Англии вас позовут на чай, вы будете конкретно пить чай. Никто сало на стол не поставит и хлеба не нарежет. Но если в России позовут на чай, вы из-­за стола не выйдете. И это прекрасно! Вот и ко мне люди едут в гости. И, как только заканчивалась запись, все собирались вокруг барабана и всё съедали и выпивали. И мне это всегда безумно нравилось!

— Вы волнуетесь перед выходом на сцену или в студию?

— Конечно! Ко мне за 35–40 минут лучше не подходить. Мандраж до сих пор, когда в студию вхожу, а тем более на сцену.

— Что вы смотрите по телевизору?

— Я очень редко его смотрю. Единственное, по «тарелке» канал «Дискавери», передачи о науке.

— А «Поле чудес»?

— Не дай Бог при мне! Дома запрещено. Дочь, по-­моему, ни разу не видела. Сын, поскольку работает на Первом канале, естественно, видел. Но это — ​табу совершеннейшее. Я прихожу в студию, 2–2,5 часа ​съёмка — и ухожу, как будто этого и не было. Это работа, и только!

До острова Пасхи

— Как вы стали летать на самолётах?

— На аэродром меня привёл Юра Николаев, который когда-­то вёл «Утреннюю почту», совершенно очаровательный человек, дай Бог ему здоровья. Это было, по-­моему, в 1994 году. Я вообще не собирался летать. А он говорит: «Или жди на земле, или давай полетаем». Я был в полной уверенности, что это розыгрыш. Сел сзади, они с инструктором — ​впереди, надели наушники. Юра стал что-­то говорить на их «птичьем» языке: 0–2, 0–15, руление. Какие-­то дикие слова. Но меня поразило, что ему кто-­то отвечает, что его кто-­то понимает! Мы взлетели, и я обалдел совершенно. А когда приземлились, инструктор спрашивает: «Не хотите попробовать?» Конечно, хочу! И на прямой он мне отдал управление. Я взмок от нервного напряжения, ничего не получилось. Я завёлся страшно и год практически жил на аэродроме. Всё! Дальше — ​абсолютный наркотик. У меня, кстати, смешной райдер. В нём написано только одно: «узнать, есть ли рядом аэроклуб». Я приезжаю, сам плачу за полёт. Утром подлетну, а вечером — ​спектакль, встреча, концерт. Без неба невозможно жить!

— Помните ощущения в первом своём полёте?

— Я очень хорошо помню первый самостоятельный вылет и свой первый ночной полёт. Только тогда я увидел то, о чём писал Экзюпери. Я взлетел, табло фосфоресцирует, рядом огромные, как яблоки, звёзды, на земле — разно­цветные огоньки. Докладываю: «Первый поворот, второй». Мне всё время что-то мешает, поёт кто-­то. Я уже хотел «земле» сообщить. И тут понимаю, что я сам ору какую-­то фигню от восхищения: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»…

— Хотели бы совершить кругосветное путешествие на самолёте?

— Я уже облетел почти весь земной шар. До острова Пасхи добрался. Сначала надо долететь до Чили, потом часов 7 до острова Пасхи, оттуда — ​до Таити, потом — ​в Австралию. Оттуда или сразу домой, или через Японию. Не ближний свет. И никакие фото не дадут представления, что я там видел: это сойти с ума!

— Были ли в полёте сложные условия?

— Были ветер, гроза, снежный заряд, 20 минут шёл в абсолютной бесконечной хляби. Но меня этому учили. С парашютом прыгал. Больше не буду — по разным причинам.

— Не страшно летать? Много случаев с самолётами бывает.

— Нету там необычных случаев. Послушайте, это досужие представления, которые ничего не соображающие идиоты льют на вас из СМИ. Я себе даже представить не могу, чтобы в кабину зашёл пьяный лётчик. Но тем не менее об этом пишут. Или о том, что из-за маленького налёта пилот не туда дёрнул ручку. Бред полный! Там огромное количество проверок, прежде чем в кабину в принципе допустят. Не надо нагнетать, потери минимальны по сравнению с тем, что творится на дорогах. Посмотрите статистику, сколько гибнет людей на дорогах. Но что, мы перестанем ездить на машинах? Нет! Сколько гибнет пешеходов! Мы перестанем выходить на улицу? Не перестанем! Много раз задавал себе вопрос, мог бы я большую машину посадить. Сейчас есть отличные авиатренажёры. Некоторое время назад я стал ходить на тренажёр Боинга 737. Абсолютное ощущение полёта! Примерно 80 аэропортов мира, любые погодные условия. Вы сидите в командирском кресле, рядом лётчик, который вам всё расскажет и покажет. Детей надо водить! И самим нужно сходить. Сказочное удовольствие! Вам ещё включат ночной полёт, посадку в большом городе ночью. Вы задохнётесь от счастья! Когда в салоне самолёта сидите, вы не понимаете, что происходит, почему он вдруг стал заваливаться на бок… А если бы вы были в кабине, то знали бы, что «земля» сказала: «Поворот на 30 градусов».

Расхотел стать космонавтом

— Вы помните 12 апреля 1961 года, когда Гагарин полетел в космос?

— Я учился в 9-м классе. Такого восхитительного ликующего взрыва я не видел никогда. Даже не могу представить, что кто-­то остался дома. Люди плакали, обнимались на улице. Это было что-­то феерическое! Всё заполнили люди, которые были так счастливы, будто полетели они. Такой праздник, даже не праздник, а какое-­то ликующее восхищённое сумасшествие. Люди сошли с ума от радости!

— Вы хотели бы полететь в космос?

— Было такое. Дружил с космическим городком. Потрясающие ребята-лётчики, никакой звёздности! В Звёздном Городке попробовал пройти часть программы космонавтов. Крутился на центрифуге, летал в невесомости. Могу сказать: я расхотел быть космонавтом. Это тяжелейшая история. Мы всё-таки земляне. В невесомости не то чтобы укачивает, но очень странное состояние. Говорят, к нему можно привыкнуть, как к морской качке. Но надо быть здоровым и мотивированным человеком. Однажды один из космонавтов, которого спросили, чем рисковал Гагарин, когда взлетал, ответил: «Представьте десятиэтажный дом, весь набитый взрывчаткой. Вы сидите на чердаке, внизу кто-­то поджигает бикфордов шнур со словами: «Всё нормально, мы всё рассчитали». Эти 108 минут… Он мог бы и не вернуться. Риск был чудовищный. И до сих пор непредсказуемо. Каждый из них — ​­героический человек.

Невероятно повезло

— Почему вы носите усы?

— Усы — ​это семейное: папа носил, дедушка, теперь я донашиваю. Не знаю. Просто жене понравилось. Как-то раз сбрил, она спрашивает: «Вы к кому?» Я испугался и отрастил снова.

— Что едите на завтрак?

— Так мы с вами и до анализов дойдём. Я «чайник», пью чай. Жена варит мне кашу, я люблю. А вот сплю я, кстати, мало.

— Назовите главное событие вашей жизни.

— Про главное не могу сказать, а вот счастливым было рождение сына и особенно дочери, от чего я совершенно раскис. Я неплохо прожил эти годы. Повезло невероятно, что занимаюсь тем, что мне нравится. Это счастье! Больше всего на свете я любил завод, на котором работал, и до сих пор запах горелого масла, жжёного металла, гул этот обожаю! Работал в замечательной бригаде! Институт — тоже счастье, потому что были первые КВН, это удовольствие! Небо…

— А есть желание научиться чему-­то новому?

— Лет 10 назад мне взбрело в голову провести поезд от Москвы до Петербурга. Я даже пришёл в железнодорожное училище — выучиться на помощника машиниста. Но чего-­то не случилось… Сейчас одно желание: чтобы от меня отстали, чтобы у меня была возможность писать, летать и вообще заниматься тем, чем хочу. К сожалению, не получается. В моей семье шесть человек. Сын работает, но это не тот заработок. Поэтому я один волоку всю семью. И вынужден работать помимо телевидения. Если бы у меня была возможность, я бы заперся где-нибудь в деревне и сидел, писал. Но только чтобы рядом был аэродром! Я бы писал–писал, подлетнул — и опять писать.

Не доплатили

— Вы играете в спектакле. Расскажите об этом.

— Это постановка по книге Евгения Водолазкина. Там примерно ХIV век, становление христианства на Руси. ­Поразительная история! Как меня режиссёр вытащил на главную роль, понятия не имею. Думаю, посыл был коммерческий, да никто этого и не скрывал. Я пошёл, чтобы доказать себе, что во мне что-­то есть. И, говорят, даже не испортил спектакль.

— За какую роль вам присвоили звание народного артиста?

— Не знаю. Присвоили сначала заслуженного, потом — народного. Расскажу одну историю. В 2001 году вдруг выяснилось, что пенсия у меня 4 125 руб­лей. Но, оказывается, есть постановление, что те, кто имеет звание народного артиста, получают добавку к пенсии — ​30 тысяч руб­лей в месяц. Сумма немалая. Это было 18 лет назад. Я не получил ни разу. Почему? Вы меня спрашиваете? Это несерьёзный вопрос для взрослого человека. Вы не пробовали в Пенсионный фонд обращаться? ­Попробуйте, у меня почти 20 лет переписка продолжается. Но вот теперь наконец должен быть результат. Я полагаю, что выплатят сумму, которая причитается мне за всё это время. Но я написал заявление, переведу её, в общем.

Надо быть лучшим

— На сколько лет вы себя чувствуете?

— Ну лет на 40 точно. Братцы, мне 75! Я три раза в неделю играю в теннис, первый раз ракетку взял в руки три года назад. Я летаю, я весь в тренаже. Вот в Калугу приехал, нормально всё.

— Раскройте свой секрет долголетия.

— Нашли тоже старца… Знаете, моя мама раз и навсегда вбила мне в голову грандиозную формулу: не может твоя задница тобой командовать. Хочешь лежать — ​сядь, хочешь сидеть — ​встань, хочешь стоять — ​ходи, хочешь ходить — ​бегай! А второе правило — я так и детей своих учу: необязательно быть первым, главное — быть лучшим. Первый — ​это случай, например ветер не в ту сторону подул. Но если что-нибудь случится, придут не к первому, а к лучшему. И никакого секрета! Единственное, о чём я мечтаю, заложено в изумительных строчках: «Лёгкой жизни я просил у Бога — лёгкой смерти надо бы просить». Вот чтоб сразу! И чтобы никому не надоедать, не сидеть ни у кого на шее. И главное, чтобы тебя никто не жалел, это страшно. А хорошую память оставишь о себе — ​замечательно!