На сцену пошел, чтобы спастись от улицы - Один знакомый предложил мне с ним за компанию пойти на репетицию в ТЮЗ: - Пойдем посмотрим! Что тебе так просто болтаться?
Это было, когда я учился в ГПТУ. Раз сходил, два на репетиции побыл,
три, четыре… Так и остался. Вроде там девчонки симпатичные, ребята
нормальные.
К счастью, сразу роли появились. Первая пара ролей мне запомнились.
Одна – друг Павки Корчагина в «Как закалялась сталь». Вторая,
параллельная работа, – сказка, где мы в паре с Надеждой Ефременко
играли.
Потом армия была. Но и после армии я возвратился в ТЮЗ. Оттуда уходил в
музыкальный театр Оксаны Набойченко, но снова туда вернулся.
В общем-то, до того моего случайного прихода в театр я даже и не думал
о такой профессии. Разумеется, в школе на сцене выступать приходилось,
и в оркестре, было время, играл, но к театру это отношения не имело. Хотя одно время я даже собирался поступать в цирковое училище на
клоуна-эксцентрика. В моей школе на год старше меня училась девочка,
которая поступила в цирковое училище. Вот это она так интересно все
расписала, что мы с несколькими ребятами тоже туда засобирались. Я
тогда в восьмом классе был. Но так обстоятельства сложились, что в
цирковое училище я все-таки не пошел.
В детском театре пока не потрогают – не поверят - В драматический театр судьба меня завела недавно, в 2005 году. Но
сразу показалось, будто в родной коллектив попал. А теперь ощущение
такое, будто всю жизнь тут и работал.
В чем отличие взрослого театра от детского? Взрослый театр мне видится
своеобразным заводом, где на тебе больше ответственности, где от тебя
требуется больше профессионализма. Детский театр - это свого рода
тренинг. Его репертуар учит раскрепощаться. Когда играешь собак, кошек,
медведей, баб-ежек, леших и грибов, проще освободиться от образа
взрослого человека из реальной жизни. Тут во многом спасают маска-грим, костюм: в них скорее забываешь, что
на самом деле это ты и дурачишься на сцене. Но детям не соврешь. Будет
даже в одежке что-то не то - они же придерутся и не поверят, что ты
собака или медведь, потрогают тебя за хвост, за уши. Нечисть и разбойники, кстати, мне всегда ближе были. Пай-мальчиков я
играть не люблю. Отрицательным героям всегда свободы больше дается.
Черный человек - Со спектаклем «Черный человек, или Я - бедный Сосо Джугашвили» по
пьесе Виктора Коркия, который Николай Троицкий в ТЮЗе ставил, мы
однажды в Москву поехали. Автор должен был в зале сидеть. Пьеса в
стихах. Стихи, надо сказать, не пушкинские, читаются сложно. Текст из
головы вылетел, чувствую: буровлю что-то, от себя, можно сказать. А
потом как будто током стрельнуло, и я снова вспомнил все, что нужно. - Ну все! - думаю. - После спектакля что-то будет. Но, к счастью, никто не заметил. Я так и решил: то ли автор уже не помнит, что писал, то ли просто повезло…
Бомжи приняли за своего - До работы в говорухинском «Ворошиловском стрелке» у меня не было
настоящего опыта в кино. Массовки не в счет. Работать с такими
мастерами, как Ульянов, Гармаш, Пороховщиков, с начинающими тогда
Башаровым, Макаровым, Галкиным было в удовольствие. Никакой звездности
у них я не увидел, никакой заносчивости. Сдружились, общались,
смеялись, шутили. А однажды, уже спустя время, от Влада Галкина в
сериале «Дальнобойщики» услышал анекдот, который когда-то рассказывал
на съемках «Стрелка». Жаль только, что озвучивал роль не я. На киностудии обошлись своими
силами. Время после дефолта было такое, что многим нужна была работа
хоть какая-то. Снимали в районе Поля Свободы, там по соседству со съемочной площадкой
заброшенный сад был. Как-то раз я туда за яблоками отправился. Костюм
на мне был, как у бомжа. Иду по саду, под яблоней два настоящих бомжа
сидят. Видимо, выглядел я убедительно, потому что они меня за своего
приняли. - Земляк! - кричат они мне. – Иди сюда! - Что такое? - отзываюсь я. - Слушай, ты, наверное, есть хочешь? – и показывают на свой накрытый стол. А я в образ вошел и начал открещиваться: - Спасибо, мужички! Жарко сегодня. Выпил я уже, разморило меня. - Ну ладно, - не унимаются они. - Мы тут уже давно сидим, мы тебе
стаканчик оставим. - Наливают полстакана и прячут под траву в тенек. –
Придешь вечерком голову поправить. Я отблагодарил и поспешил дальше.
«С Горбачевым мы пили за здоровье Ульянова» - На съемках «Ворошиловского стрелка» у меня завязались отношения с Михаилом Ульяновым. Ульянов – он вообще Человек. Уже после съемок раздается звонок. - Славик, приглашаю тебя на свой юбилей, - говорит мне в трубку Ульянов.- Бери гармошку и приезжай. А я на площадку часто гармошку приносил. Видимо, ему и запомнилось. Мы с ним номер, как говорится, сбацали: частушки под гармонь спели. Он меня с семьей своей познакомил и сказал: - От меня никуда не отходи. Торжество в Доме актера проходило. Там вокруг мэтры: Яковлев, Аронова,
Шалевич, Быстрицкая, а среди них - Горбачев. Я всех только на экране и
видел. Но компания оставила самые приятные впечатления. Мне показалось,
что люди общались по принципу: если ты друг Михаила Александровича, то
ты и наш друг. А когда уже основное торжество закончилось, переместились в банкетный зал. Там уже меня Ульянов зовет и говорит: - Слушай, Слава, то, что мы со сцены пели, это так. Давай по-другому споем. - Как? – удивляюсь я. - Я тут одну частушку знаю. Ты играй, я спою, а остальные пусть подхватывают, я сейчас всем скажу. Как он запел нецензурную частушку! Гости вроде тоже завелись. Дошла
очередь и до Горбачева. Мы с ним сначала по стопке водки выпили, а
потом и он свою частушку спел. И после него мы не одну частушку спели,
а Михаил Сергеевич мне говорит: - Голоднов, я тебя посажу. - Хорошо, - говорю. – Но только с Ульяновым вместе!
Автор: Татьяна РАССВЕТОВА. Фото Сергея Константинова
Опубликовано: 19.11.2008 14:3302120
Ошибка в тексте? Выдели ее мышкой и нажми Ctrl+Enter